Кейт Лаумер - Гонка планет [ Авт. сборник]
— Девочка моя, лучше убирайся отсюда. Поезжай к утесу и смотри оттуда. Оттуда лучше видно.
Она обхватила его шею руками.
— Дедушка, будь осторожен… и возвращайся назад целым и невредимым…
— Не возражаю, — ответил он, потрепал ее по щеке и повернул к лестнице.
Затем весело помахав толпе, закричал в микрофон:
— Стартовая бригада, отведите опоры, отсоединяйте питание и прячьтесь…
Внутри корабля Генри вскарабкался по короткой лестнице, пахнущей свежей краской, в красиво оформленный центр управления. Лэрри лежал, пристегнутый ремнями, в правой люльке, наблюдая за миганием красных, зеленых, желтых и голубых огоньков на пульте, занимавшем половину отсека.
Он бросил на Генри укоряющий взгляд.
— Капитан, у меня даже не было возможности помахать Дульчии…
Стоявший в мигающем многоцветий панели Генри снял с себя расшитый галунами мундир, бросил тяжелый пояс с декоративным оружием в стенной ящик.
— Лэрри, давай сразу же проясним некоторые вещи, — спокойно сказал он. — До сих пор мы развлекались и играли…
Капитан достал из ящика простой черный костюм, стал его надевать.
— Но игры кончились, — продолжал он. — Ты отправляешься в путешествие, и, может быть, если будем очень осторожны и нам очень повезет, мы вернемся домой. А пока давай сосредоточим каждую клеточку нашего мозга и усилия на ждущей нас работе — и будем надеяться, что этого достаточно.
Бартоломью посмотрел на Генри с сомнением.
— Вы явно преувеличиваете, капитан. Дело только в том, чтобы выбрать подходящий участок и застолбить его…
— Все гораздо сложнее. В этом мероприятии задействованы огромные деньги. Из того, что мне удалось выяснить, я знаю, что некоторые из самых крутых ребят Сектора примут участие в гонке. На новую землю сегодня трудно набрести; нам не получить своего без драки, — он достал из ящика второй костюм, кинул его Бартоломью. — Лучше сними свой наряд Микки Мауса и надень это. У тебя есть пять минут до взлета.
Бартоломью выбрался из люльки, принялся переодеваться.
— Это очень дорогой костюм, — сказал он, аккуратно его складывая. — Подарок от Совета Сектора…
— Туфли тоже, — перебил Генри. — Прибереги свои бальные туфли для вечеринок по случаю нашего возвращения.
— Послушайте, капитан, мой отец заказал эти туфли специально для меня, они лучшие из тех, которые можно купить. Он особенно настаивал на том, чтобы я носил именно их…
— Ну ладно, в конце концов, это твои ноги, Лэрри. Но помни, они поведут тебя по некоторым очень странным местам.
— Вы так говорите, что можно подумать, будто мы сумасшедшие самоубийцы…
— Конечно, — капитан устроился в своей люльке, пристегнулся, подсоединился к системе жизнеобеспечения. — Все самоубийцы сумасшедшие. Пристегивайся и готовься к старту.
Экран засветился.
— Ноль минус одна минута, — раздался голос, — стартовая площадка пуста, обратный отсчет.
Послышались щелчки.
— Минус пятьдесят секунд…
Генри наблюдал за секундной стрелкой своих часов.
— Сорок секунд. Тридцать секунд. Двадцать секунд. Десять секунд…
Бартоломью прокашлялся.
— Капитан… — начал он.
— Теперь уже слишком поздно менять решение, Лэрри.
— … восемь… семь… шесть, — гремел голос.
— У меня осенью важное предвыборное собрание, — сказал Бартоломью. — Я просто хотел спросить, когда мы вернемся.
В глубине корабля послышался рев. Загудели реле.
— Если повезет, через три месяца, — ответил Генри.
— … три… два… один…
На заднем экране замигала розовая лампочка. Послышался глухой гул. Капитан Генри почувствовал давление, сначала мягкое, потом сильнее и наконец яростное, отбросившее его назад. Гул усиливался, превратился в мощный рев, который все нарастал и нарастал. На тело словно положили свинцовую плиту.
— А если нам не повезет, — прохрипел Бартоломью.
Капитан Генри натянуто улыбнулся.
— В этом случае, — с трудом произнес он, — вопрос о сроках вообще отпадает.
— Кажется, меня стошнит, — выдохнул Бартоломью.
— Наверняка, — рассеянно проговорил капитан, следя за показателями приборов. — Главное, чтобы потом ты убрал за собой.
— От этого меня тошнит еще больше…
— Сейчас твой желудок должен быть пуст. Почему-ты не сделал укол Ноль-?
— Я слышал, от него потом… плохо себя чувствуют.
Генри кинул ему белую капсулу.
— Проглоти это. Через несколько минут ты будешь в порядке. А примерно через час я введу корабль в режим вращения, надо только закончить проверку последней мачты.
Он спокойно проговорил это в микрофон, делая пометки на доске.
Прошел час. Капитан Генри настроил приборы, снова послышался гул. Тела слегка прижало к люлькам, потом давление усилилось.
— Сейчас обычная сила тяготения, — весело сказал Генри. Он отстегнул ремни и выпрыгнул из люльки. — Через несколько минут тебе будет лучше.
— Давление было ужасным, — вяло сказал Бартоломью. — Казалось, прошла целая неделя…
— Всего девять часов. Я не хотел подвергать тебя перегрузке более чем двойной — и себя тоже. Он достал из ящика какие-то детали и принялся собирать у одной из стен отсека маленький прибор, затем надел простой пояс для оружия, вставил пистолет в кобуру, расставил ноги, резко, выхватил его, прицелился и нажал курок, на краю экрана загорелся яркий огонек, который медленно угас. Капитан снова спрятал пистолет в кобуру, снова резко достал его и произвел еще один беззвучный выстрел.
— Что вы делаете? — свесился Бартоломью из своей люльки.
— Практикуюсь в стрельбе. Два часа из каждых двенадцати каждый из нас будет заниматься этим до тех пор, пока мы не научимся попадать десять раз из десяти. Лучше выбирайся оттуда и привыкай передвигаться в космосе. Я увеличиваю вращение на один оборот в час. До Коразона двадцать девять дней пути. К тому времени, как мы доберемся туда, мы будем работать при полуторной силе тяготения.
— Для чего?
— Полезно для мышц. А теперь за дело. Когда уберешь за собой, мы спустимся к двигателю, и я объясню тебе твои обязанности.
— О Боже, капитан! Я ведь не кочегар какой-нибудь!
— Пока нет, но будешь!
— Капитан, я квалифицированный администратор. Я думал, что в этом путешествии моими исключительными обязанностями…
Генри повернулся к нему.
— Начинайте драить палубу, мистер. А когда закончите, у вас появятся другие обязанности — и ни одна из них не является легкой или приятной!
— Такова моя роль в этой миссии? — щеки Бартоломью порозовели. — Выполнять всю грязную работу?
